Бывает, что терпят - это нормально. Перестают терпеть и выбрасывают на съедении улице, как хлеб птицам - тоже нормально. Нажаловались соседи на рояльные репетиции и репетиций больше нет. Ок. Пианино сдаю обратно в прокат без возвращения залога. Ок.Ок. Подруга приютила только на 7 дней. Ок.Ок.Ок. Есть вот это всё... И есть Адажио Цезаря Пуни... Мне пришлось уговаривать Ивана включить это в мой релиз тк они долго готовили клавир и планировали полноценный релиз в первой половине 25, но мне не с чего было начать. Понимаешь, Пуни разбивает камень, лед, он очень призывный. Паника, стук кулаком во все двери, а потом одергиваешь себя и пытаешься выровнять дыхание, чтобы не натворить дряни. Выравниваешь. И уже потом действуешь. Это интродукция балета Четыре Сезона Пуни о силе стихий и это я. В студии я срывал дубли, поскольку просто молотил по клавишам, пытаясь разбудить именно мою жизнь, которая меня покинула.

Я позвонил сестре, чтобы одолжить денег. Разговорились, спросил как у нее дела. "Все хорошо, цыгане не ходят" - ответила она. Я из маленького городишки с местными суевериями о том, что цыгане могут украсть детей, увести счастье из дома и за всем этим придется бежать через весь земной шар за их караваном. Но я не боялся их, я всегда хотел быть с ними. Они мне представлялись волшебниками, угадавшими уравнение с двумя неизвестными: голод, нужда. Они танцевали, они улыбались, они двигались.
Я репетировал La gitanella еще для зимнего релиза Perfume of Winter, но это вычеркнули из финального листа. Как хорошо, что вычеркнули и как хорошо оно меня сейчас отвлекает. Весна — она ведь тоже странница, правда? Может, она уже в пути.

Моя фантазийная весна, какая она? Damcke знает, уж точно. Это ровное дыхание, это возможность и роскошь стоять и принюхиваться. Грубо? Но это так! Просто распознавать ароматы слякоти, влажно коры, городских масляных ручьев, жара соего тела под растегнутой зимней курткой. Это грусть счастливого человека.

Сегодня я бежал. Буквально. Я бежал от своих мыслей, от страха, что стану тем, кем боюсь стать. Знаешь, тем парнем, ночующем в баре. Я не говорю Ивану, что записываю еще одну картину Allegro Giusto Пуни из его Четыре Сезона. Мне снова нужен выплеск эмоций, мне нужно утопление в работе. Меня заразили Пуни, я тоже жаду его историй, его манеры пересказа общих вещей. Для Пуни всегда готовят перегруженные, сложные клавиры из которых получается очень сложная музыкальная огранка. Да, это то, что мне сейчас нужно. Кстати, вы бы только знали, что происходит в этом балете на самом деле, хехе.

Я возвращался из бара. Знаешь, я уже не замечаю как прибавляется день, но он заметил меня. Это был выпуклый горбатый спуск к автобусной остановке, такая широкая проезжая часть с узким тротуарчиком, когда небо занимает 3/4 пространства перед глазами. И именно в этот момент меня остановило красное просыпающееся солнце. Я был в порядке, я мог стоять. Но я предпочел сесть прямо на асфальт, вытянуть ноги и откликнуться на приглашение. Тебя накрывает вдохновение, ощущение ничтожества собственных поступков и ты горишь от стыда ярче этого Солнца. Этот огненный гигант заражает тебя уверенностью, этот свет по-настоящему надо воспевать, это неземное. Я просто сидел на этой горе и не мог моргать. На прошлой неделе была съемка для обложки. И вместо очередной отредактированной моей фотографии для обложки диска я бы предпочел видеть себя таким, какой я был в тот миг: потрепанный, с отеками и синяками, в 4х дневной рубашке со следами пролитых барных наслаждений, но с глазами, высасывающими из Солнца уверенность пробуждения моей Фартуны. In the Mountains by Bossche очень яркое, картинное произведение. Релиз должен был состояться еще в 23 году, я прошу просто дать мне мою старую запись для текущего диска. Это должно звучать, это все обо мне. И о вас?

Я почти на горизонте, только мое Солнце еще не в зените. Звукорежессер рассказал о моих студийных проказах Ивану и он снова отвечает на мои сообщения. Я как будто возвращаю себя самого себе. Все сдвинулось с мертвой точки, дна уже не чувствую. нет той тишины и я слышу размеренный ход настенных часов. Они висят в общем коридоре моей новой квартирки. Комнаты, вернее. Но это временно, уверен. Будет лучше. Беру дополнительные студийные часы для репетиций тк инструмент поставить негде. Но все-равно, это Scherzo на фоне Gymnopédie No. 1. Тик-так.

У меня сегодня день рождения. Фейерверк по данному случаю. Я купил его и запустил за городом. Ничего личного. Фейерверк Дебюсси — взрыв света в чёрном небе. Пианист бьёт по клавишам, рисуя вспышки, которые должны разогнать тьму. Это кульминация: он кричит музыкой: «Я готов! Я здесь!» Но за салютом следует тишина — и в ней слышен первый гром.

Очевидно, природа вскипятилась. Подарок или гнев? Впервые задумался, может ли природа вредить сама себе? Почему так рано появились первоцветы? Чтобы в следующем месяце их снова завалить снегом? Чудо притягивает и эти подснежники зачаровывают. Помните сцену из "Унесенных ветром", когда на ж-д платформе зачитывали списки погибших и оркестранты сквозь слезы играли бодрые мелодии? Хочется поддержать и эти цветы, над которыми ставит эксперимент природа.

Я танцую сам с собой и это может быть вальс. Но это разные вальсы. Разные организмы вальсов. И это я в этот промежуток времени. Я чувствую связь между Ребиковым и Григом. Грусть Ребикова меня не угнетает, он мне как отец. Широкий, теплый, родной. Он видит шире меня, знает больше. И советует не хвастаться счастьем, чтобы его сохранить.